Неожиданно. Вот так мы мало знаем.

Вернее, вот так северный сосед позаботился, чтобы мы мало знали.

See Translation

Тетяна Семеренська

Владимир (Зеев) Жаботинский
(18 октября 1880 г., Одесса - 4 августа 1940 г., Нью-Йорк)
Рожденный в Украине великан сионистского движения, гениальный и героический борец за независимость государства Израиль.
Инициатор формирования Еврейского легиона, участвовавшего в Первой мировой войне, в составе армии Великобритании. Организатор сил еврейской самообороны в Иерусалиме. Теоретик "железной стены". Вдохновитель и идеолог правящей политической партии Израиля - "Ликуд".

Мнение философа, культуролога, профессора Киево-Могилянской академии, Игоря Лосева:
"Если бы Жаботинский не сделался выдающимся деятелем для евреев, он обязательно стал бы им для украинской государственности: настолько глубоко, точно и справедливо он оценивал национальные потребности украинцев".

Мысли Владимира Жаботинского об Украине:

"Разрешение спора о национальном характере России почти всецело зависит от позиции, которую займет тридцатимиллионный украинский народ. Согласится он обрусеть – Россия пойдет по одной дороге, не согласится - она волей-неволей пойдет по другому пути. Прекрасно поняли это правые в Государственной Думе. Когда решался вопрос о языках инородческой школы, они, смеху ради, голосовали даже «за» каких-то «шайтанов» и «казанских греков»; они даже не подняли рук против еврейского языка, очевидно, желая сделать весь законопроект ненавистным и неприемлемым для начальства; но когда речь зашла об украинском языке, они отбросили и паясничество, и хитроумные расчеты и просто подняли руки «против», ибо почуяли, что тут самое опасное место, решительный шаг, при котором ни шутки шутить, ни лукаво мудрствовать не приходится".

"Культуры создаются национальностями, и каждая из национальностей ревниво бережет свою культуру и противится, когда сосед ей навязывает свою, хотя бы сосед этот числился ей двоюродным братом «по расе» и единоутробным «по племени». Хорваты и словинцы – и тесные соседи, и близкая родня по расе, племени, вере и т.д., и даже языки их куда ближе друг другу, чем русский с украинским; однако это две разные национальности с двумя разными культурами. Кто «украинец по национальности», для того все остальное родство по племени, по расе и т.д. может иметь только побочное значение: при выборе культуры решающий голос принадлежит не «расе», не «племени», а осознанной национальности".

"Я написал, что если русская культура играет теперь неестественную роль культуры всероссийской, то «причина, главным образом, в вековом насилии и бесправии». Вот как рассказывает об этом усердии известный украинский историк, профессор М. Грушевский: «Покончив с политической особностью Украины, правительство не удовлетворилось этим: оно решило стереть и уничтожить также и проявления ее национальной жизни, и даже особенности украинского национального типа. Начиная с Петра I для украинских изданий вводится цензура, имевшая целью привести их к единообразию в языке с изданиями великорусскими. Русифицируются украинские школы. Вводится великорусское произношение в богослужении. Всякие проявления украинского патриотизма ревностно преследуются и подавляются». Но зачем заглядывать так глубоко в старину! Вот перед нами новейшее время: с половины прошлого столетия замечается в России подъем украинского движения – и тотчас же начинается сверху ревностная борьба против «хохломании» и «сепаратизма». В 1863 г. министр Валуев провозглашает: «Не было, нет и быть не может украинского языка», а в 1876 г. был издан указ, просто-напросто воспретивший украинскую культуру. Отныне разрешалось печатать по-украински только беллетристику да стишки и разыгрывать пьесы в театре; что касается до газет, журналов, серьезных книг и статей, лекций, проповедей и т.п., – все это было воспрещено, а об украинской школе и говорить нечего. Что в Киеве, то было и повсюду. Всюду на окраинах русская культура появилась только после того, как земский ярыжка расчистил ей дорогу, затоптав сапожищами всех ее конкурентов".

"Я советовал и советую еврейству юга очень и очень учесть, что украинцы-пионеры видят в обрусевших евреях главных русификаторов городского населения Украины. Но почему надо с этим считаться? Отнюдь не потому, что обрусевший еврей в Полтаве не имеет морального права говорить, читать или слушать драму по-русски. А потому, и только потому, что национальные украинские партии признают право евреев на еврейскую национальную культуру. Протестуя против обрусения евреев, они не требуют от нас превратиться в малороссов и приветствуют каждый национальный проблеск еврейства. Эта позиция полностью корректна. Эти люди рассматривают нас, как равноправный народ - на почве добрососедского сосуществования.
А когда речь идет о добрососедских отношениях, тогда следует, и очень следует считаться с тем, что для хорошего соседа может быть неприятным или неудобным даже такое мое действие, на которое я имею полное моральное право".

"Мимо факта шевченковского юбилея мы проходим с почтительным поклоном, и нам даже не приходит в голову, что это – факт исключительной симптоматической важности, пред лицом которого, если бы мы были разумны, опытны и предусмотрительны, следовало бы пересмотреть некоторые существенные элементы нашего мировоззрения. Что такое Шевченко? Одно из двух. Или надо смотреть на него как на курьезную игру природы, нечто вроде безрукого художника или акробата с одной ногою, нечто вроде редкостного допотопного экспоната в археологическом музее. Или надо смотреть на него как на яркий симптом национально-культурной жизнеспособности украинства, и тогда надо открыть пошире глаза и хорошо всмотреться в выводы, которые отсюда проистекают. Мы сами здесь на юге так усердно и так наивно насаждали в городах обрусительные начала, наша печать столько хлопотала здесь о русском театре и распространении русской книги, что мы под конец совершенно потеряли из виду настоящую, осязательную, арифметическую действительность, как она «выглядит» за пределами нашего куриного кругозора. За этими городами колышется сплошное, почти тридцатимиллионное украинское море. Загляните когда-нибудь не только в центр его, в какой-нибудь Миргородский или Васильковский уезд: загляните в его окраины, в Харьковскую или Воронежскую губернию, у самой межи, за которой начинается великорусская речь, – и вы поразитесь, до чего нетронутым и беспримесным осталось это сплошное украинское море. Есть на этой меже села, где по одну сторону речки живут «хохлы», по другую сторону - «кацапы». Живут испокон веков рядом и не смешиваются. Каждая сторона говорит по-своему, одевается по-своему, хранит особый свой обычай; женятся только на своих; чуждаются друг друга, не понимают и не ищут взаимного понимания. Съездил бы туда П.Б. Струве, автор теории о «национальных отталкиваниях», прежде чем говорить о единой трансцендентной «общерусской» сущности. Такого выразительного «отталкивания» нет, говорят, даже на польско-литовской или польско-белорусской этнографической границе. Знал свой народ украинский поэт, когда читал мораль неразумным дивчатам:
«Кохайтэся, любитэся, та не з москалями, бо москали - чужи людэ..."

Мнение Владимира Жаботинского относительно государственников УНР:
"Ни Петлюра, ни Винниченко, ни остальные выдающиеся члены этого украинского правительства, никогда не были теми, как их называют, "погромщиками". Хотя я их лично не знал, все же я хорошо знаю этот тип украинского интеллигента-националиста с социалистическими взглядами. Я с ними вырос, вместе с ними вел борьбу против антисемитов и русификаторов - еврейских и украинских. Ни меня, ни остальных думающих сионистов южной России не убедят, что людей этого типа можно считать антисемитами".